Мы не были христианами, но отдали бы все, чтобы жизнь давалась нам только раз

Мы не были христианами, но отдали бы все, чтобы жизнь давалась нам только раз. Никакой реинкарнации, никакого шанса на отработку прошлых ошибок, никакого шанса на достижение нирваны. Мы были молоды, но это не оправдывало чрезмерной глупости наших поступков. Это мы уходили из дома, курили на высоких лоджиях с видом на целый город, пили текилу, облизывая соль с еще детской кожи. Это мы хотели плевать на будущее, потому что жили прошлым, находясь в жалком настоящем. Мы ничего не хотели, кроме получения этой краткосрочной пьяной радости, этой утренней затяжки, этих взбитых сливок. Наше счастье было земным, быстрым, ярким, как вспышка и никто не мог нас винить в этом, кроме нас самих, которые однажды очнулись уже в будущем, в больничной палате с мерцающим светом, пропахшей запахом медицинских лекарств. Но тогда, тогда нам было плевать. Я не жалею об этой молодости, я жалею об этой старости и чем старше я становлюсь, тем больше я жалею о том, что я мог изменить это, но ничего не делал. Я курил до последнего, когда выросли дети, когда умерла моя жена. А теперь мне осталось так мало, может быть месяца три и я в первые думаю об этом страшном вопросе - а вдруг эта жизнь не последняя? Если нет, то после моей жизни я буду рождаться в аду, снова и снова, снова и снова за все то, что я делал. Зачем я это делал? 
Хочется проснутся вдруг здоровым, полным сил стариком с добрым сердцем, с прошлым, которым можно гордится и рассказывать о нем внукам. Но я никогда не проснусь таким. Я никогда не увижу своих внуков. Мы заслужили эту болезненную смерть, потому что прожили болезненную жизнь. Кого мне ругать?
Мы были неудачниками. 
У нас просто не было внутренних сил жить иначе, как жили те немногие, кто нашел их. Это они бегали по утрам в парках, это они целовались на экскалаторах, это они читали книга за книгой, пели мантры, это они знали больше нас, хотели больше нас, заслуживали и это они смеялись так громко, как мы могли только в пьяном угаре, который рассеивался и уносил эту минутную радость, а у них - у них всегда было что-то большее. У них было счастье - долгое, постоянное, внутренне, спокойное. 
Я каждую ночь слышу, как они смеются. 
Я каждую ночь ....
каждую ночь
не могу 
уснуть. 

Екатерина Заварыгина.